Озабоченная бегу по Подолу и ныряю в переход. На ступеньках стоит бабка (не старушка, не пожилая женщина, а самая что ни на есть бабка), разложив на перилах косматую шубу из шкуры заношенного синтетического животного. На пальце она раскачивает кольцо от ключей, к которому на суровой нитке привязана... ласточка. Может быть, кто-то помнит, еще в советские времена умельцы продавали подобные игрушки-самоделки: к птичьему туловищу на пружинках крепятся крылья и хвост. Бабкина ласточка кокетливая, можно сказать, тюнингованная, ко дню Святого Валентина -- черная с блестками, оформленная на крыльях переливающимися сердечками-липучками из детских наборов. Невероятное по своей сюрреалистичности зрелище дополняла искра безумия, явно читающаяся в бабкиных глазах. Было видно, что она хотела ЖРАТЬ (опять же, не есть, не кушать, а именно ЖРАТЬ)."Купи ласточку!" -- оживилась старуха, почувствовав потенциального клиента. "Сколько?" -- спросила я. "Шефдесять", -- прошепелявила бабка, обнажив в улыбке два отдельно стоящих железных зуба. "Сколько-сколько?!" -- опешила я от подобной наглости. "Шефдесять... Хорошо, сорок, -- подмигнула мне бабка. -- Бери, тебе надо!" Видимо, чужое безумие заразительно, но я поняла, что мне действительно надо и, завороженная ситуацией, уйти не могу. Вывернув карманную наличность, а именно тридцать шесть гривень, я протянула бабке: "Вот, возьмите. Птичку не надо"."Я упакую! -- взревела предпринимательница. -- Только кольцо сниму", -- зажадничала она. Смирившись с приобретением, я подождала, пока старуха вложит ласточку в прозрачный кулечек... и приготовилась на старт... "Купи шубу?!" -- словила за хвост удачу бабка.
 | 
Линейный вид
